Вера Кауи - Такая как есть [Запах женщины]

– И ты увидишь, что мне можно доверять в делах. Себе я возьму только комиссионные, вырученные от продажи товаров.

– Ты серьезно?

Ева в упор посмотрела на него.

– Конечно. Подумай сам, разве кому-либо из тех, кого я пользую, придет в голову, что я собираю у них нужные сведения? А мне уже удалось проникнуть в дом французского посла, жена которого наслышалась про мои «волшебные руки». Через них я пройду в такие круги, о которых ты даже и помыслить не смеешь, не говоря уже о том, чтобы свести с ними знакомство.

– Знаешь, – проговорил Ласло задумчиво, – кажется, в твоей затее и впрямь что-то есть…

Ласло хорошо знал свое дело. И крем в конце концов получился именно таким, какой требовала Анна. Она отвергла его первые варианты из-за того, что они, несмотря на правильный состав, плохо впитывались. «Этот тащится по коже, нужен более эластичный. Как взбитые белки. Ищи в этом направлении…» И Ласло сделал такой крем…

Ева продала все до последней капли. Сначала она просто демонстрировала образцы. «Вы всегда восхищались моей кожей, – говорила она. – Вот крем, которым я обычно пользуюсь. Попробуйте. После этого вы не захотите и смотреть на другой».

Все, что она выручила от продажи, пошло на то, чтобы продолжить работу над созданием «своей» косметики. Ева, а она и сама называла себя так, экспериментировала, пробовала разные цвета и основы, пока не добилась такой губной помады, которая поразила не только венгерских женщин, но и тех, кто приехал из-за границы.

– Просто превосходно, – с восторгом воскликнула жена британского посла, глядя на себя в зеркало. – Такой насыщенный цвет, ровный блеск и хорошо держится. Я возьму по одной вот этих тонов.

В 1956 году Еве опять пришлось сменить покровителя, хотя она не без сожаления распрощалась со своим прежним любовником. Но она понимала, что это – уже разыгранная карта. Она с удовольствием пересела под крыло довольно молодого человека – главного руководителя столь ненавистной для всех венгров службы безопасности, но вскоре начала испытывать к нему презрение. Он был одновременно великодушен и злобен. И к тому же садист. Почему-то при всем том он оставался совершенно беззаботным и говорил при ней по телефону о чем угодно. Анна делала вид, что полностью занята своими журналами мод, не пропуская тем временем ни единого словечка из сказанного. Больше всего на свете он любил отдавать себя во власть ее необыкновенных пальцев и учил тому, что потом и составило ее славу неотразимой в сексуальном отношении женщины. Он выделил ей небольшой автомобиль, снабжал дефицитным бензином, так что теперь она могла, обслуживая клиентов, разъезжать по городу в своей машине и выглядела за рулем просто восхитительно. Ева стала весьма заметной фигурой в городе – не только в русской или венгерской среде, но и среди представителей других стран. Заработанные деньги она оставляла себе, а собранную ею ценную информацию передавала Ласло.

Но все это время она ждала только одного – того момента, когда сможет уехать. А вера, как известно, способна вершить чудеса. Второго октября началось то, что могло изменить всю ее жизнь, – венгры подняли восстание. Ее любовник отнесся к этому с презрением:

– Кучка беспомощных разбойников.

Но Ласло думал иначе.

– Наш час настал! – с пафосом воскликнул он. – Я директор технологического университета, там базируется моя подпольная группа. Мне хочется, чтобы ты пошла с нами.

– Нет, – ответила Ева.

– Неужели ты не понимаешь, что происходит? Мы вершим революцию и хотим своими руками добиться свободы.

«Так ты это себе представляешь, – подумала Ева, знавшая гораздо больше, чем он. – Но это уникальная возможность, когда я смогу добиться своей собственной свободы». – И она проговорила убежденным тоном:

– Кому-то надо по-прежнему собирать информацию. Если ты не можешь использовать ее, надо найти того, кому она пригодится.

– Это в высшей степени опасно. Со дня на день сюда придут наши союзники с Запада и…

– Но до того времени, думаю, мне имеет смысл продолжать заниматься своим делом, чтобы ваша мечта исполнилась. Я всего лишь ничем не примечательная Анна Фаркас с ее умелыми ручками и волшебными мазями. Кому придет в голову подозревать меня?

Ласло счел, что ее возражения не лишены основания. Им нужна любая помощь, тем более та, которую оказывала Анна. Ему доставляло удовольствие сотрудничество с нею, он любил ее, но в отличие от других мужчин уже тогда отдавал себе отчет, что под этой потрясающей оболочкой скрывается абсолютное бессердечие. И он почувствовал, что за ее убедительными возражениями кроются какие-то личные интересы, а не беспокойство за судьбу родной страны. И что бы с ним ни случилось – выиграет ли он или потерпит поражение, – Ева сумеет выжить. Что бы она ни делала, а теперь он понимал, что она способна на многое, все это служит исключительно для достижения ее собственных интересов. И она не остановится ради них ни перед чем.

– Хорошо, – проговорил он – Будь осторожна. Неизвестно, каков будет результат, но крови прольется немало.

– Я всегда предельно осторожна, – успокоила его Ева, обвив руками его шею. – А сейчас давай снова насладимся друг другом перед расставанием…

– Надеюсь, мы расстанемся ненадолго.

«Ты надеешься, а я действую, – подумала про себя Ева. – И это наша последняя встреча. Последние часы с тобой. И последние мои часы в Венгрии».

Она продолжала свое дело до тех пор, пока на улицах можно было передвигаться без опаски. Но пробил час, и все взорвалось. По мостовой двинулись танки, а мертвые тела оставались лежать на тротуарах. Анна заперлась в маленьком магазинчике и затаилась. Ласло дал ей ключи для того, чтобы она могла переждать опасность. Она не видела своего официального любовника в течение недели – пока улицы города контролировали жители, у которых в печенках сидела служба безопасности, и они расстреливали любого человека оттуда, кем бы он ни был. Беспокоило Еву только одно – сумел ли он спрятать концы так, чтобы она могла беспрепятственно продвигаться к своему будущему. Она собиралась похоронить Анну Фаркас в обломках сгоревших зданий, бумаг и документов, пылавших на площадях.

Многих людей в то время похоронили без всяких церемоний и официального опознания личности. Людей из службы безопасности расстреливали, а потом трупы подвешивали за ноги или сжигали. Ева не испытывала к ним никакого сочувствия – ведь они проделывали еще более страшные вещи с арестованными, попавшими к ним в застенки. Ее заботила только собственная безопасность. Она видела, что проделала толпа с двумя женщинами, связанными с секретной службой, и не желала, чтобы нечто подобное могло произойти и с нею. И кое-что надумала. В магазинчике, где она пережидала бурные события, была небольшая кровать, поскольку Ласло часто работал здесь допоздна, занимаясь экспериментами с разными добавками к крему. Здесь также имелся запас воды и стоял примус, на котором можно было готовить. Вместе с некоторым запасом продуктов, отправляясь сюда, она прихватила радио.